Искренне ищущим истину Церковь Христова всегда готова дать ответ на основные вопросы жизни. К таким вопросам относится и вопрос о смысле молитвы.
С полной откровенностью церковь вместе с Иоанном Златоустом, великим отцом церкви четвертого столетия, свидетельствует: «Нет ничего могущественнее молитвы, с нею ничто не сравнимо». Однако глубочайшую тайну молитвы описать словами невозможно.
Ученые мужи самых разных научных направлений, как богословы, так и не богословы, вновь и вновь пытались раскрыть тайну молитвы. Марбургский богослов Фридрих Гейлер на основе своих тщательных изысканий откровенно признает: «Лишь немногим удавалось проникнуть в святая святых молитвы, заглянуть в душу молящегося, подслушать в ней страх и трепет, устремления и желания, веру и доверие. Большинство исследователей останавливались в преддверии и едва подозревали о чудесах, происходящих в святилище молящейся души».
Поэтому церкви приходится постоянно связывать со своим свидетельством о смысле и силе молитвы просьбу Филиппа к Нафанаилу: «Пойди и посмотри!» (Ин. 1:46). Таинство молитвы можно испытать в жизни, но невозможно полностью объяснить. Ибо, как говорит датский епископ Монрад, «Молитва есть мир в себе и известна лишь тем, кто в этом мире живет».
То, что молитва представляет собой непосредственный диалог человеческого «я» с Божественным «Ты», церковь знает из свидетельств Священного Писания и на основании опыта всех тех, кто когда-либо пытался молиться Богу в духе и истине. Ибо вопрос не в том, каким образом некогда народы почитали своих богов, взывали к своим идолам, жертвовали на их алтарях, а в том, как верующий в молитве общается с Богом.
Тем самым мы с самого начала признаем основополагающий постулат веры, на основе которого одна лишь церковь может ответить на вопрос: «Имеет ли молитва смысл?» Ее ответ может быть исключительно ответом веры. Только на основе своей веры в Бога и Его откровения церковь может говорить о том молитвенном общении с Богом, которое во все времена истории оправдало себя как святая действительность, та действительность, которую хотя и отвергали и от которой отрекались, но опровергнуть которую было невозможно.
Что же это за основополагающие постулаты веры?
ВЕРА В БОГА КАК ЛИЧНОСТЬ
Молитва не является бессмыслицей, если человек верит в Бога как Личность, то есть если Бог для него не идея, а наивысшая Личность в мироздании и наивысший авторитет в истории. Идея божества лежит в основе всякой религии. Но идея, даже наиболее возвышенная, всегда абстрактна, безличностна. Правда, в слепом фанатизме человек может страстно предаться идее. Он может сделать ее содержанием своей веры, силою своих действий и целью своих надежд. Но ей он молиться не может. В нужде и в страхе, в заботах и сомнениях он не найдет в ней прибежища. Любая идея, даже возвышенная, не превышает силою тот порыв, с которым человек отдается ей. Когда же под напором нужды и обстоятельств собственная сила надламывается, то вместе с ней разрушается и идея. Кто взывает к идее, тот всегда ищет прибежища у той энергии и тех сил, которые человек несет в самом себе.
Таким образом, молитва идее действительно является бессмыс-лицей. Но молитва человека наполняется глубочайшим смыслом, как только молящийся в качестве человеческого «я» встает перед Божественным «Ты». Тут человек, взывая и умоляя, предстает не перед великой идеей, он склоняет колени не перед таинственными силами, он покоряется не неизбежной судьбе – нет, тут он в своей немощи стоит перед живым Богом.
Современные идеологи предпринимают огромные усилия, чтобы вернуть народы к их первоначальным религиям. Надменно утверждается, что каждый человек несет свою судьбу в себе самом. Тем самым он призван быть творцом самого себя и господином своей судьбы. Римский религиозный философ Луций Сенека, современник Иисуса и апостолов, открыто признавал: «Судьба пользуется своим правом и не может быть поколеблена мольбою. Ее невозможно склонить ни сочувствием, ни благодарностью. Почему ты плачешь? Чего ты желаешь? Все это напрасные усилия. Перестань надеяться, что судьбу, предначертанную богами, можно изменить молитвой».
Да, молитва является бессмыслицей – это признает и человек веры, – если она обращена к судьбе или к абстрактному богу внутри себя. Молитва является бессмыслицей, если свидетельством веры человека является, например, «немецкая» религия: «Я верую в бога немецкой религии, живущего в природе, в возвышенном человеческом духе и действующего в моем народе». Кто живет в подобном духе, тот, конечно же, отрицает личные взаимоотношения человека с Богом в молитве. Паулзен, один из современных философов, говорит: «Личные взаимоотношения – это прежде всего такие, которые устанавливаются между людьми и в ходе которых происходит взаимный обмен мыслями, чувствами, действиями. Что именно такие взаимоотношения могут существовать между человеком и Богом, не посмеет утверждать даже самый дерзкий антропоморфизм. Неужели кто-либо отважится сказать, что здесь проявляются отношения, подобные отношениям между родителями и детьми, друзьями и соседями?»
Апостол Павел на вопрос Паулзена отвечает утвердительно. Его служение проистекало именно из таких взаимоотношений. Основываясь на своих полномочиях и глубочайшем опыте веры, он мог писать Римской церкви: «Вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии» (Рим. 8:15–16). Свидетельство апостола совпадает с опытом огромного сонма свидетелей всех времен, которые, как выразился Ф. Гейлер, «не просто говорят, что существует личностная связь между человеком и Богом, а о том, что взаимоотношения эти были непосредственны, задушевны и постоянны. Бог действительно был для них Отцом, Господином и Другом».
Иисус учил Своих учеников молиться, но никак не с намерением дать Своим ученикам в молитве «Отче наш» основу литургии нового культа. В переданной нам Господней молитве гораздо глубже отражается внутренний духовный характер, всеохватывающая ширь и конечные цели Его молитвенного общения с Отцом. Диалог Иисуса с Богом не был беседой творения с Творцом, раба с Господином, подданного с Царем. Это было общение Сына с Отцом. Верующий, живущий в Духе Иисуса Христа, то есть в Духе усыновленности, живет в подобном общении с Богом, своим Отцом. Для него молитва не только беседа с Богом, но и смирение, чтобы Бог мог говорить с ним.
ВЕРА В БОЖЕСТВЕННОЕ САМОВЛАСТИЕ
Бог нечто неизмеримо боль-шее, чем идея. Он – сознательно действующая суверенная Личность. В Своей воле, Своих действиях Он независим от действий человека и противопоставляет их притязаниям царей и борьбе народов, проискам демонов и силам преисподней.
«Вспомнят и обратятся к Господу все концы земли, и поклонятся пред Тобою все племена язычников, ибо Господне есть царство, и Он – владыка над народами» (Пс. 21:28).
Божественное откровение во Христе – не просто сила, а воплотившаяся сила Божья. Содержание благой вести апостола Павла заключено в следующих словах: «Мы проповедуем... Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1:23–24).
Бог – действительно Тот, Кто господствует над Своим творением, в том числе и над народами мира. То, что мы называем чудом, у Него просто творческое действие. За всем, что мы называем историей, стоит Его суверенное владычество. Чем является всякое планирование и возмущение людей по сравнению с Его величественным господством над небом и землей, по сравнению с Его суверенным управлением власть имущими и народами? Он скажет – и исчезают народы перед дыханием уст Его. Он владычествует – и ход истории определяется Им, а не царями или князьями. История развивается так, как Он того хочет.
Следовательно, лишь при условии, что Бог действительно Бог, есть смысл в том, что человек в нужде и бессилии ищет прибежища у Него. То есть, по словам апостола Павла, только тогда есть смысл обратиться к Богу в молитве, если Он все может обратить в благословение. Бог исполняет далеко не все просьбы и мольбы, но верующий может пребывать в уверенности, что для него Божественное «нет» в конечном счете означает только «да».
Хотя обращение человека к Богу вновь и вновь истолковывалось как слабость, он в молитвенном борении находил те миропобеждающие силы, которых в самом себе искал бы напрасно. На коленях одерживались победы, преодолевалось отчаяние, возрождалась надежда. Люди, раздавленные жизнью, без Божьего вмешательства никогда не смогли бы испытать подобного. Жак Кальвин верно сказал: «Молитва установлена для того, чтобы мы исповедовали Богу наши нужды, изливали перед Ним свои жалобы, как дети доверчиво жалуются родителям».
Содержание такого живого собеседования будет настолько многообразным, богатым и глубоким, насколько глубоко, многогранно и богато общение верующего с Богом. Для людей, состоящих в общении с Богом, в конечном счете содержанием молитвы становится вся их жизнь. Для них Бог – постоянный Душепопечитель, Которому они доверяют все тайники души. Епископ Монрад свидетельствует: «Все, что волнует нашу душу, великое и малое, мы можем включить в свою молитву». А Мартин Лютер оставил нам прекрасную мысль: «И каждый вздох христианина является молитвой; сколько раз он взды-хает, столько молится».
Сторонник любой религии – не «раб Божий», но «господин божест-венного в себе». «Человек-герой не ожидает благодати спасения, но сам создает себе нравственное спасение и благодать». В природе человека, правда, заложено стремление помочь себе самому. Он полагается на свои силы, удваивает энергию, пересматривает свои действия, собирает внутренние резервы, чтобы восторжествовать над обстоятельствами. Но кто посмеет отрицать, что в конечном счете он терпит крах?! Не он справляется с жизнью. Жизнь, страдания расправляются с ним.
Но какое же изменение наступало в жизни всех тех, кто искал прибежища у Бога! На коленях они познавали Бога в Его суверенном действии, действенном утешении, Божественном прощении. Этим, например, объясняется таинство старозаветных псалмов, которые, хотя и начинаются с жалобы, со стенания, покаянного признания вины, но кончаются благодарением, славословием и преклонением перед Богом. В молитве человек искал прибежища у Бога. И Бог в Своей суверенности ответил человеку в нужде и дал ему познать Свои действия как чудо благодати.
ВЕРА В БОЖЬЕ ОТКРОВЕНИЕ
Но суверенность для Бога не главное. Его суверенное действие – это откровение для человека. По милости Своей Он открывает Себя человеку, чтобы тот познал Его как приносящего избавление и помощь. И в Своем откровении Он пытается достичь человека, чтобы утешить и укрепить, просветить и вести или предупредить и поставить его перед выбором. А если Бог говорит, то в Своем откровении Он всегда обращается к определенным лицам и в определенный момент истории.
Молитва действительно была бы бессмыслицей, если бы Бог Свое господство над творением и историей не поставил на службу Своего откровения. По словам Августина, Бог не «бесконечное неизменное единство, но живая мощь воли; не покоящаяся тишина, но действующее творческое усилие; не вечно покоящееся, но вечно действующее, не высшее бытие, но наивысшая жизнь». Это свидетельство совпадает с бесчисленными высказываниями Священного Писания, которое сообщает о могущественном вмешательстве Бога в жизнь отдельных лиц и целых народов.
Испытывает ли человек Божье откровение как милость или как суд – определяется внутренней установкой человека по отношению к Богу. Если он подтвердит откровение, то есть отдастся доверчиво Слову и действию Бога, то оно явится ему как спасение и избавление. Если же человек его отвергнет, то окажется вынужденным отрицать Самого Бога в Слове Его и воспротивится Его действиям.
Бог никогда не страшился и не избегал борьбы с человеком, которая как следствие возникла из противоречивости последнего. Если человек хочет борьбы с Богом до последнего – он ее получит. Господство Божьей воли не может быть нарушено, ибо в Нем спасение будущего. Таким образом, всякое откровение является вестью о том, что Бог предъявляет Свои права на человека, на его историю, на его будущее. Человек не принадлежит самому себе. Народы – не собственность властителей мира сего. Они призваны стать Царством Божьим.
ВЕРА В БОЖЬЕ ПРИСУТСТВИЕ
Бог Своим присутствием неизмеримо больше всех святилищ и храмов в мире. Хотя Бог временами и пользовался отдельными местами для явления Своих откровений, но никогда Он не был привязан к ним. Для искавших Его и молящихся Ему Он всегда был рядом. Пророки свидетельствовали о Боге как о Том, Кого можно было найти не только на горе Сионе, в святилище. Он близок всем, призывающим Его в истине. Исаия сказал иудейской общине: «Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?» (Ис. 66:1). На вопрос самарянки, где же верное место поклонения Богу – Иерусалим или Самария, Иисус ответил, что поклонение Богу определяется не местом, а должно быть поклонением в Духе и истине. На то, что присутствие Бога не привязано к определенному месту, указывает также пророческое слово, что Господь живет в разбитых сердцах и уничиженном духе. Тюремная камера в Филиппах для Павла и Силы была святилищем не менее, чем позднее величественная Айя-София (храм) в Константинополе. Борющимся и молящимся в ледя-ных пустынях Сибири Бог был не менее близок, чем молящимся богомольцам в церкви Успения в Иерусалиме. Исходя из того, что молитва верующего «не знает локальной привязанности», М. Лютер заявил: «Христианин не привязан ни к какому месту и может молиться везде: будь то на улице, в поле или в церкви». Ульрих Цвингли тесно связывает свободу общения с Богом со спасением человека: «Христос освободил нас также от особых мест, чтобы Бога не призывали в одном месте больше, чем в другом. Во всех местах, где Бога призывают в Духе и истине, Он говорит: «Вот Я!» Всякую попытку «ограничить Божье присутствие четырьмя стенами» Ж. Кальвин даже считает некоторым возвращением к ортодоксальному иудаизму и языческим представлениям.
Это осознание всеместного присутствия Бога не устраняется известным высказыванием Иисуса: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне» (Мф. 6:6). Ибо молитвенное общение с Богом – не представление, а явление Его человеку, представшему перед Ним в нужде или благодарности. Отсюда потребность не только Иисуса, но и всех великих людей в истории Царства Божьего подолгу пребывать наедине с Богом. Правда также и то, что состоящим в общении с Богом в духе пророков и апостолов Бог всегда близок: «в толкотне повседневности и в тиши святилища, в нравственной борьбе и в доверчивой молитве, в проповеди Слова Божьего и в задушевной беседе с Господом...» (Ф. Гейлер).
ВЕРА В БОЖЬЕ МИЛОСЕРДИЕ
Молитва человека остановилась бы на примитивном уровне тех древних (да и некоторых современных) народов, которые, зная своих божков и идолов, не имеют представления о Боге как Отце милосердия и всякого утешения. Кто, как в древние времена, старается умилостивить божество жертвоприношениями, тот надеется на возможность купить их помощь. О какой бы скрытой и неосознанной тоске ни говорили эти жертвы, молитва веры совершается на совершенно ином уровне. Она предполагает Бога действительно как Бога, Который в Своей власти не только способен совершить все, что хочет, но Который по любви Своей хочет сделать все, что может.
Молитва действительно была бы бессмыслицей, если бы Бог не был самовластен в Своих дейст-виях и милосерд в Своей воле. Поэтому история вновь и вновь устами ветхозаветного служителя свидетельствует о Нем, как о Слышащем молитвы: «Тебе, о Боже, следует петь хвалу в Сионе и платить обеты. Ты слышишь молитву!» Глубочайшая тайна молитвы не в том, что человек молитвой способен переубедить Бога; она скорее в том, что человек молитвой дает Богу возможность помочь ему. Кто бежит от лица Господа, как Каин, тому нельзя помочь, как Иисусу Навину, который, склонившись ниц, искал Бога. Не Бог меняет Свои намерения и волю по молению человека; скорее Он старается настроить молитву человека на Свою волю. Как часто люди, считавшие необходимым молитвенным борением выпросить что-то у Бога, обнаруживали, что удовлетворение просьбы приносило им гораздо больше несчастья, чем благословения. Чем глубже человек веры проникал в тайну молитвы, тем больше он старался в просьбах своих оставаться на установке Иисуса перед Отцом: «Не как Я хочу, но как Ты хочешь».
Желание Бога помочь человеку в его нуждах, грехах, борениях, заботах намного сильнее, чем желание человека получить помощь. Прежде чем наступил миг борьбы Иакова с Богом в Пенуэле, Бог Сам давно уже боролся с Иаковом, чтобы приблизить час переименования Иакова в Израиля. В услышанной молитве ни в коей мере не заключается некая победа человека над Богом. В ней скорее сокрыта победа Бога над человеком – не заслуга благочестия, а действие милости.
Верующие люди в течение тысячелетий по-разному говорили об их молитвах, услышанных Богом. Выражения и заключения по поводу того, что Бог слышит молитвы, даже в свидетельствах Священного Писания, разнятся настолько, насколько разными были установки молящихся по отношению к Богу и Его слышанию молитвы. Общее во всех свидетельствах – твердость веры, что Бог молитвы слышит.
Во Второзаконии сообщается о том, как Моисей пытается смягчить Господа Бога своего: «И вот Господь пожалел о том зле, которым Он пригрозил Своему народу». Через пророка Иеремию Бог некогда обратился к Израилю: «И воззовете ко Мне, и пойдете, и помолитесь Мне, и Я услышу вас». Один из псалмопевцев свидетельствует: «Гласом моим взываю к Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей».
Иисус в Нагорной проповеди ободряет Своих учеников и народ к молитве прекрасными словами: «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». Павел, будучи апостолом Иисуса Христа, несет эту весть дальше и пишет церкви в Ефесе: «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых». Первое послание апостола Иоанна свидетельствует: «И вот какое дерзновение мы имеем к Нему, что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас. А когда мы знаем, что Он слушает нас во всем, чего бы мы ни просили, – знаем и то, что получаем просимое от Него».
Этим свидетельствам Писания родственны по духу признания отцов церкви, реформаторов и всех тех, кто на свою молитву получил ответ от Бога. С точки зрения молящегося, услышание молитвы в бесчисленных случаях рассматривалось как чудо. Так, М. Лютер сообщает из своего опыта: «Молитвы церквей творят великие чудеса. В наше время трое восстали от смерти: я, лежавший при смерти, моя хозяйка Катя, тоже бывшая смертельно больной, и магистр Филипп Меланхтон, который в 1540 году был также при смерти в Веймаре». Без уверенности в услышании, признает Ф. Гейлер, молитва для М. Лютера не имела бы значения.
Со стороны Бога в исполнении наших молитв чудес нет. Богу свойственно лишь творческое властное действие. Исполнение Им молитв часто настолько превышает человеческие просьбы и понятия, что молящийся даже не может уразуметь скрытые связи исполнения молитвы. И хотя он получает помощь, но не может понять предопределяющие обстоятельства в их связи. Он может только констатировать и свидетельствовать: «Боже, путь Твой свят, кто еще велик, как Ты! Ты Бог един, творящий чудеса!»
ВЕРА В СЛОВО ОБЕТОВАНИЯ
Бесчисленные молитвы в течение тысячелетий родились из определенного Божьего обетования. Многие молящиеся не посмели бы предстать перед Богом с той или иной просьбой, если бы им не придавало смелости некое слово обетования. Но у нас не было бы этих слов обетования, если бы все эти люди, познавшие Бога в Его ответах, не сделали бы свои услышанные молитвы свидетельствами для других. Ибо наверняка нет просьбы или человеческой нужды, для которой в Писании на нашлось бы обетования. Мы благодарны Господу и тем, кто приобретенное познание Бога и глубочайший опыт веры сделал достоянием и свидетельством для своих современников и потомков.
«И вложил уста мои новую песнь – хвалу Богу нашему. Увидят многие и убоятся, и будут уповать на Господа».
Все вышеизложенное является лишь слабым голосом в мощном хоре тех, кто в своей жизни с Богом на протяжении тысячелетий действительно испытал Бога как Того, Кто открывает Себя и слышит, и исполняет молитвы.
Для многих самое сильное свидетельство веры ничего не значит. Они нашли веру в самих себя. Пока они в себе самих не потерпят крушения, они будут своим собственным богом. Но есть еще люди, которые честно задают вопрос: «Имеет ли молитва смысл?» Для них свидетельство о таинстве молитвы должно стать импульсом для жизни в молитве. И тогда они тоже восхвалят Бога в Его всевластии, милосердии и откровении словами древнего псалма: «Буду превозносить Тебя, Боже мой, Царь мой, и благословлять имя Твое во веки и веки» (Пс. 144:1).
Перевод с немецкого
Анны ГЕШЕЛЕ
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий